У тебя в груди разгулялся шторм,
Хрустели рёбра, как мачты в бурю.
Ты устал быть сильным. Время — смерти корм.
И не обнулить пропорций Эго к морю.
Встанешь на снег посреди сна,
Маяка пульсар разрезает бурю,
Но свет здесь, как лай бездомного пса —
Тонет в ночи, превращаясь в пулю.
Оттепель соскребает с пальцев лёд,
В них так мало осталось тепла и сил…
На сугробе застыла, как пепел, кровь,
И некому выйти — ты всех отпустил.
Весна придёт и сорвёт якоря,
Размоет следы, растворит одиночество.
Ты только голос, что заглушают шторма.
Ты только поза, а думаешь, что пророчество.
М.П. 17.3.25 (для романа Маяки Сахалина)
#писательизмосквы
Хрустели рёбра, как мачты в бурю.
Ты устал быть сильным. Время — смерти корм.
И не обнулить пропорций Эго к морю.
Встанешь на снег посреди сна,
Маяка пульсар разрезает бурю,
Но свет здесь, как лай бездомного пса —
Тонет в ночи, превращаясь в пулю.
Оттепель соскребает с пальцев лёд,
В них так мало осталось тепла и сил…
На сугробе застыла, как пепел, кровь,
И некому выйти — ты всех отпустил.
Весна придёт и сорвёт якоря,
Размоет следы, растворит одиночество.
Ты только голос, что заглушают шторма.
Ты только поза, а думаешь, что пророчество.
М.П. 17.3.25 (для романа Маяки Сахалина)
#писательизмосквы