Философия. Версия 6.0 (не финальная)

Философия. Версия 6.0 (не финальная)

Глава Google DeepMind Демис Хассабис:

«Я думаю, нам нужны великие философы. Где они?

Новые великие философы, равные Канту, Витгенштейну или даже Аристотелю.

Я считаю, что они понадобятся, чтобы помочь обществу

сделать следующий шаг, потому что, знаете,

искусственный общий интеллект и искусственный сверхинтеллект

изменят человечество и человеческую природу». 10.4.25

Иногда в сигарном лаунже, среди разговоров о дорогах, мотоциклах, винтажных тачках и табаках, вдруг возникает странный вопрос — вроде не в тему, но с заявкой на IQ.

«А где сейчас великие философы?» — бросает кто-то, откинувшись в кресле, и в комнате на секунду становится тише, как будто все услышали трехэтажный мат в исполнении джентльмена.

Я обычно отвечаю шуткой на подобный пафос вопроса в стиле, что, наверное, они просто переключились на более доходные профессии — программируют нейросети или снимают вирусные видео для своего блога о пользе экстрасенсов. А что, это же сейчас модно и выгодно. Но если серьёзно, вопрос этот не такой уж и простой. Особенно если его артикулирует глава Google Deep Mind.

Философия в древности была чем-то вроде инструкции по эксплуатации мира: пока одни боялись грома и молний, другие спокойно объясняли, что это всего лишь Зевс сердится. Потом инструкции усложнились, и выяснилось, что жить нужно не только в гармонии с богами, но и друг с другом. Тут-то философия и пригодилась снова, предлагая мораль и этику вместо дубинок и каменных топоров.

В Средневековье философия стала служанкой теологии — не в уничижительном смысле, а в том, что она училась говорить на языке веры. Фома Аквинский, например, пытался совместить логику Аристотеля с убеждениями католической церкви. Возрождение развернуло разговор в сторону человека: раз уж Бог создал нас по своему образу, то почему бы не полюбоваться этим образом поближе?

Просвещение сделало философов героями своего времени. Они заговорили о правах, разуме, свободе, и в какой-то момент им даже начали прислушиваться. А в XIX веке философия сама пошла на раскол. Маркс решил, что дело не в мышлении, а в экономике. Ницше объявил Бога мёртвым и ушёл в сторону трагического индивидуализма. Всё это было не ради эпатажа — просто старые ответы больше не работали.

XX век, впрочем, окончательно усложнил картину. С одной стороны, Витгенштейн показал, что иногда лучше молчать, если не можешь чётко сформулировать мысль. С другой — экзистенциалисты вроде Сартра и Камю предложили встретиться с абсурдом лицом к лицу, желательно с сигарой в зубах и без иллюзий. А ещё были структуралисты, постструктуралисты и те, кто понял, что истина — штука подвижная. Философия не давала больше ответов, но учила задавать хорошие вопросы.

А сейчас философия вдруг снова стала актуальна. Искусственный интеллект начал задавать такие вопросы, от которых сами философы слегка нервно поёрзывают в креслах. Например: "Что есть человек?" или "Как объяснить машине, что такое любовь, если мы сами до сих пор не разобрались?" Философы снова понадобились, потому что программисты, хоть и умные ребята, иногда путают любовь с алгоритмом подбора плейлистов.

Так зачем философия вообще нужна? В прошлом — чтобы оформить хаос в осмысленные рамки. Чтобы различать добро и зло, не путать справедливость с выгодой и не убивать соседа просто потому, что он странно смотрит. Сегодня — чтобы не потерять себя в потоке данных, лайков и автоматических решений. Чтобы помнить, что человек — не просто биологический интерфейс. А в будущем философия, возможно, понадобится как антивирус — чтобы защитить нас от слишком уверенных в себе систем, которые думают быстрее, но не глубже.

Куда же философия пойдёт дальше? Тут есть как минимум пять сценариев:

1. Ренессанс гуманизма — философия возвращается как центр притяжения для размышлений о человеке, свободе, достоинстве. В мире машин она снова напоминает, кто тут живой.

2. Технологический интеграционизм — философы становятся архитекторами этических алгоритмов. Они сидят в советах по ИИ, обсуждают границы допустимого и решают, может ли машина принять моральное решение.

3. Философский элитаризм — философия уходит в башню из слоновой кости, где горстка избранных рассуждает о семантике слов "если бы" и "возможно". Полезно? Не всегда. Интересно? Временами.

4. Цифровая деградация — философия превращается в цепочку цитат для соцсетей. Глубина заменяется кликабельностью. Сложные идеи редактируются под формат "думай сам, но не сильно".

5. Философская революция — появляются новые школы, которые больше не считают западную традицию истиной в последней инстанции. Восток, автохтонные культуры, нейрофилософия, биоцентризм — всё это объединяется в что-то третье, четвёртое и дальше по списку.

Какой сценарий сбудется? Скорее всего, какой-нибудь шестой, о котором мы пока не догадываемся. Потому что философия, как и всегда, движется не по плану, а по наитию. Её форма — отражение нашей растерянности и надежды одновременно. А её лучшие представители, возможно, уже есть. Просто они сейчас работают бариста, тестируют ИИ или пишут романы, в которых больше философии, чем в пяти докторских диссертациях.

Как знать. Может быть, один из них — вы. Или я. Или кто-то, кто пока просто наблюдает, как мир становится всё более умным и всё менее понятным.

М.П. 11.4.25